Новояз как инструмент автократии

Всем уже поднадоел и сам Оруэлл, и «мемы» с ним, и привлечение к ответственности за раздачу его книг, и постоянные цитирования его книг. Однако, он один из тех, кто правильно расставил акценты. В «1984» введен один из базовых терминов, который объясняет изменение языка в автократиях и тоталитарных государствах – «новояз».

Язык и сознание

О том, что язык влияет на сознание носителя, говорил еще основоположник лингвистики как науки Вильгельм Гумбольдт. Так и писал:

Язык является воплощением духа нации

В лингвистике существует концепция под названием «гипотеза лингвистической относительности», или лингвистического релятивизма, еще одно название — гипотеза «Сепира — Уорфа». Эта концепция утверждает, что структура языка (то есть весь наш вокабуляр (словарный запас)) влияет на мировосприятие носителя и процесс познания.

Основоположником этой концепции стал лингвист Эдуард Сепир, развил ее студент Сепира — Бенджамин Ли Уорф.

Гипотеза существует в двух версиях – мягкой и строгой.

• Мягкая версия говорит о том, что язык наряду с другими факторами формирует мышление, то есть не является ядром его формирования, а участвует наряду с другими (есть ведь еще образы, чувства и им подобное).
• Строгая утверждает, что мышление формируется только и исключительно языком. Таким образом, набор лингвистических категорий будет определять и ограничивать когнитивные категории (в том числе и чувства, и восприятие, и образы).

Гипотезу Сепира – Уорфа поддержал советский психолог Лев Выготский, который подтвердил в своей книге «Мышление и речь», что язык влияет на обучение и познание у детей.

Известный лингвист и философ, представитель социалистического либертарианства Ноам Хомский пошел еще дальше. Он утверждал, что язык формировался в первую очередь для функции мышления и только потом для коммуникации.

В настоящее время общего и конвенционального понимания проблемы пока не существует. Не было исследований, которые бы точно показали, как и с каким соотношением (в какой мере) язык и другие факторы формируют наше мышление и его ограничения, в том числе формирование эмоциональных оценок на те или иные события.

Однако то, что изменение языка приводит к изменению мыслительных и эмоциональных конструкций несомненно и признается в научном сообществе.

Управление обществом через «новояз»

Хороший политик и администратор, конечно, знает об этом. И пользуется.

Когда государство-завоеватель пытается ассимилировать и интегрировать завоеванный народ в единое государство, одним из инструментов такой ассимиляции было насаждение на этих территориях языка страны-завоевателя (период Римской империи и античная романизация).

Для того, чтобы сформировать национальную идентичность, государство Израиль воссоздал и внедрил (ревитализировал) на своей территории иврит – язык некогда потерянный и на котором уже никто не говорил.

Но нас сегодня больше интересует другое — не попытка интегрировать в общество новый язык (новояз), а добиться изменений в общественном сознании при точечном изменении используемого.

Интересный пример связан с вьетнамской войной и США. Об этом, в частности упоминает политолог Сергей Кара-Мурза в книге «Манипуляция сознанием»:

Огромная работа по созданию специального языка для сообщений прессы была проведена в США во время войны во Вьетнаме. Были составлены целые словари (тезаурусы) для обозначения тех или иных явлений и действий, которые производили на читателя нужное впечатление (в лингвистических трудах перечисляются и принципы подбора слов). Ряд исследователей считают, что был искусственно разработан «субъязык», который получил название вьетлийского (Vietlish, Vietnam English). Так, с 1965 г. военные действия во Вьетнаме назывались в прессе «программа умиротворения». Это слово настолько вошло в обиход, что в газетах можно было прочесть такое сообщение: «Одна деревня так упорно сопротивлялась умиротворению, что в конце концов ее пришлось разрушить».

Канонический пример мы встречаем в литературе, в уже упомянутой антиутопии Джорджа Оруэлла «1984». Партия Ангсоц активно изменяла язык и внедряла Новояз:

Неужели вам непонятно, что задача новояза – сузить горизонты мысли? В конце концов мы сделаем мыслепреступление попросту невозможным – для него не останется слов. Каждое необходимое понятие будет выражаться одним единственным словом, значение слова будет строго определено, а побочные значения упразднены и забыты.

Мыслепреступлением в государстве Океания называлась любая мысль, противоречащая линии партии Ангсоц.

Такая работа, точечно, но уже довольно заметно происходит и в России.

Например, слово из пяти букв, которое нельзя называть и которое обозначает (по данным Большой российской энциклопедии)

социально-политическое противоборство государств (коалиций государств), народов, социальных, национальных либо религиозных групп, основное содержание которого составляет широкое применение вооружённых сил,

широко заменяется на слово «спецоперация» или «специальная военная операция» (а в последнее время на более нейтральную аббревиатуру СВО, что видимо означает, что «спецоперация» как словесная конструкция тоже начинает приобретать негативный оттенок).

Таких реликтов за несколько десятилетий накопилось довольно много.

Хлопком называют взрыв, пожар задымлением, отрицательным ростом экономический спад, авторитарный режим суверенной демократией. Господин Медведев недавно предложил заменить слово «импортозамещение» на «технологический суверенитет».

Последний пример — прекрасный маркер того, что элита знает о том, что происходит, что процессы словесных манипуляций вполне управляемые. До словаря новояза еще работать и работать, но тенденцию мы видим.

Понятно, почему взрыв называют хлопком. Слово взрыв может быть связано с боязнью террактов, которые в какой-то момент помогли рейтингами господину Путину стать Президентом. Сейчас не помогут, поэтому лучше умолчать и сгладить острые углы «хлопком». Со словом из пяти букв ситуация еще более абсурдная, но еще более понятная. В стране, в которой две трети века каждое застолье начиналось с тоста «лишь бы не было её», вот эту «её» никто бы не одобрил.

Доподлинно неизвестно, как именно выбираются слова, которые необходимо заменить в повестке и каким образом подбирается слово-аналог. Можно предположить, что каким-то социологическим инструментарием (опросами, анкетированием и пр.) замеряется эмоциональная реакция на слово, которое обозначает актуальное событие, и подбирается сходная по значению, но менее эмоционально окрашенная конструкция.

Виды «манипуляций с языком»

Упомянутый выше Сергей Георгиевич Кара-Мурза в своей книге пишет о манипуляциях в СМИ вообще, но мы рассмотрим только некоторые, связанные именно с созданием «новояза»:

Изменение коннотации/денотации слова

Изменение денотации (прямого смысла) слова происходит тогда, когда во всем диапазоне слов, обозначающих явление, выбирается самое отдаленное. Например, пара взрыв/хлопок. У слова взрыв множество синонимов – детонация, воспламенение, авария. Но выбирают хлопок. Является ли взрыв хлопком?

Или прекрасное словосочетание «вежливые люди» в отношении комбатантов ВС РФ. Является ли вежливость главной характеристикой военной единицы? Хотя с другой стороны, ну, вежливые же?
Это не прямая ложь, но, чтобы понять истинный смысл и не повестись на манипуляцию, необходимо эту информацию употреблять осознанно.

Изменение коннотации (ассоциаций) слова происходит тогда, когда из инфополя убираются все слова-синонимы с негативным эмоциональным окрасом — мы не называем это взрывом, воспламенением, пожаром, аварией, только хлопком.

Изменение денотации и коннотации слова это две стороны одного процесса, одного без другого быть не может. Убрав слова «взрыв», «авария», «детонация», «пожар», «воспламенение» из повестки, то есть сделав изменение коннотации, все равно необходимо подобрать какое-то слово для обозначения явления, то есть без денотации не обойтись. Слово «хлопок» вы все равно примените или подберете другую конструкцию – «стремительное отдаление частиц друг от друга», например.

Новояз и создание «политических эвфемизмов»

Этим инструментом обычно пользуются элита, а пропаганда только подхватывает. Это производится введением нового слова или словосочетания с «флёром» научности – суверенная демократия, технологический суверенитет, путинизм, денацификация.

В бытовом языке обычно не закрепляется, такое нужно, чтобы объяснить что-то, показать, что надо именно так. «Технологический суверенитет» не приживется в языке, но покажет необходимость импортозамещения. Все ведь по-научному, авторитетно.

Со словами денацификация и демилитаризация тоже произошло странное. В начале событий они были нужны для того, чтобы объяснить поступок руководства страны. Когда стало понятно, что они слишком сложные для постоянного повторения (эксперты на ток-шоу стали оговариваться и заикаться), от них начали отказываться. Да и цели «спецоперации» изменились.

Хотя что-то иногда закрепляется. Я никогда не слышал словосочетание «суверенная демократия» в обиходе, но несколько раз улавливал путинизм.

Упрощение и стереотипизация

Правило Абраама Моля живет и по сей день:

Сообщение всегда должно иметь уровень понятности, соответствующий коэффициенту интеллектуальности примерно на 10 пунктов ниже среднего коэффициента того социального слоя, на который рассчитано сообщение.

Для упрощения очень подходит стереотипизация, описанная Уолтером Липпманом в книге «Общественное мнение».

Стереотип – заранее сформированная мыслительная и эмоциональная оценка явления.

Стереотипизация необходима сознанию человека для упрощения сложного мира и создания его целостной картины, чтобы мозг берег себя и не тратил свои ресурсы понапрасну, каждый раз давая оценку одному и тому же явлению. Но то, что задумывалось природой как благо, снова сыграло с человечеством злую шутку.

Простой пример – кусает вас в детстве собака. На этом основании мозг сформирует стереотип – собаки кусаются. А если ситуация повторилась, то такой стереотип закрепится еще больше. Теперь вы всех собак обходите стороной.

При создании «новояза» этот эффект учитывается. Яркий пример — слова «нацизм» и «нацисты». В головах наших сограждан давно создан негативный стереотип на эти явления, который мало кто в здравом уме оспорит, ведь нацизм действительно является негативным явлением.

Но вот слово «нацизм» применяется для характеристики врага в настоящее время. Является ли враг нацистом? Я лично в этом не уверен, да и мало кто уверен. Но для закрепления негативной оценки врага наряду с негативным словом «нацизм», применяется слово «национализм», которое объективно больше подходит для характеристики врага, ведь национализм, в его первоначальном значении, означает защиту и отстаивание национальных интересов.

Положительное слово «национализм» приравняли по значению к негативному слову «нацизм», изменив его смысл для того, чтобы враг действительно смотрелся нацистом. Образ врага соответственно тоже стал негативным.

Такое упрощение до степени смешения, основанное на стереотипизации. Теперь для зрителя совершенно нет никакой разницы – нацист ли ты, сжигающий евреев и считающий только собственную нацию достойной существования, или националист, отстаивающий интересы своей страны.

«Новояз» и другие маркеры эпохи

Конечно, кроме того, что сама пропаганда создает новояз, появляются новые слова, автором которых является общество. Среди ярких примеров – «титушки», «рашизм», «набутыливание», «бункер-президентство» и им подобное. Кроме того, также под воздействием употребления меняется и первоначальный смысл уже существующих слов (семантический сдвиг).

Хотя, строго говоря, семантический сдвиг происходит постоянно.

Слово «гражданин», например, раньше звучало гордо, оно означало принадлежность к государству, которым ты гордишься. Сейчас, услышав за спиной оклик «гражданин», хочется бежать, ведь представляется человек в форме, доверие к которому, даже судя по опросам, катастрофически упало и вам не хочется реализации неологизма «набутыливание» применительно к собственной персоне.

В поиске информации о манипуляциях с языком, я наткнулся на статью под названием «Язык и власть» Кутявиной Е. Е., кандидата социологических наук. Она пишет о, так называемой, «порче языка», когда обретение словом новых смыслов, делает невозможным употреблением его в первоначальном значении.

Лингвисты прогнозируют уже сейчас – под воздействием пропаганды мы останемся с испорченным, пакостным, неприятным языком, который не хочется употреблять (чем «новояз» и является).

Я пока нигде не видел, но кажется, стоит подумать над созданием словаря путинской эпохи, как своеобразного артефакта, который в будущем поможет нам не встать на те же «грабли». Ведь эпоху нужно зафиксировать, охарактеризовать, «отлить в граните». И как, если не лучше это сделать через «новояз».