С первой частью можно ознакомиться по ссылке.
Продолжение здесь.
«Нефть» или «люди»? На виражах истории
В 2020-х Россия рискует повторить коллективизацию: вместо нефти прибыль будут извлекать из людей» (это и есть «неосталинизм»). В статье «Возвращение «сталинской экономики». Дмитрий Прокофьев отметил, что «смягчение экономического режима для крестьянства» (тогда вообще «отпустили гайки») случилось лишь в 1960-х годах. И связано это было с двумя обстоятельствами. Первое – это появление инструмента, позволяющего «решить проблему продовольственного обеспечения индустриальных городов без участия деревни». Речь шла об «обмене нефти на зерно», вполне приемлемом с точки зрения макроэкономики. Второе обстоятельство – это необходимость для «начальников» найти возможности дать людям разных поколений ответ на вопрос о том, когда же он наступит, «многократно обещанный коммунизм». С одной стороны, масштабное строительство «хрущёвок», а с другой, – смягчение паспортного режима в деревнях, – всё это хоть в какой-то степени компенсировало, если так можно сказать, так и не состоявшееся воцарение коммунизма даже при жизни «нынешнего поколения советских людей».
Преодоление дефицита, существовавшего с 1930-х годов, состоялось только после демонтажа командной экономики и перехода к рыночным отношениям. Но через некоторое время возникла новая, хотя и «старая» проблема: препятствием для экономического роста в постсоветской России стало «отсутствие долгосрочных инвестиций». При «традиционном» для власти умении обеспечивать безопасность вкладов столь же неизменным остаётся, говоря словами автора из «Новой газеты», «полное нежелание обеспечивать безопасность вкладчиков». Поэтому вполне понятно, что при переходе от «оттепели» к «заморозкам» «даже самые близкие к начальству государственные капиталисты предпочитали держать заработанное подальше от родной земли». Учёт мирового опыта побудил воздержаться от ставки исключительно на доходы от экспорта (опасения были слишком велики). Поэтому «наследники Сталина решили использовать приёмы из арсенала вождя народов – изъять ресурсы из потребления и направить их на инвестиции. Одновременно увеличив налогообложение». Если суммировать результаты получения налогов, то получается, что за счёт налогообложения формируется две трети бюджета. Что касается оставшейся одной трети, то её представляют собой «доходы «государства» от добычи и реализации полезных ископаемых и доходы от деятельности «госкомпаний»». Они, если рассматривать с позиции Конституции РФ, тоже принадлежат гражданам, а функции государства при такой оценке сводятся к тому, что оно есть «посредник в процессах платежа, и ничего более».
Та же практика «ножниц цен», то же увеличение налогов и сборов, те же инвестиции в «то, что кажется привлекательным главному начальнику», те же действия по приобретению иностранных технологий и сложной техники, та же методика обретения дешёвой рабочей силы… Как говаривали в былые годы, «спасибо товарищу Сталину…»
Ну, а как же коррупция? Тут-то, вроде, – что-то иное, чем в те годы? Тогда, при Сталине, «швею могли посадить за вынесенную с фабрики катушку ниток, оформив дело на «двести метров пошивочного материала»», тогда как начальственное воровство именовалось несколько витиевато – как «самоснабжение», и за него «строго не спрашивали – в крайнем случае, могли переместить на другую руководящую работу». Куда хуже дело обстояло, если тот или иной начальник утрачивал «политическое доверие». По этому поводу Дмитрий Прокофьев замечает: «Так и сейчас какой-нибудь начальник сначала «утрачивает доверие», а уже потом оказывается взяточником и расхитителем. Не наоборот».
Так ли уж они эффективны, сталинские «рецепты управления»?
О подъёме (вернее, скачке) ВВП в 1930-е годы автор публикаций в «Новой газете» говорит, что он обусловлен переброской трудового ресурса из сектора с низкой производительностью (таковым было сельское хозяйство) в сектор с высокой производительностью (т.е. конвейерное производство в промышленности). Иосиф Сталин использовал дающийся однократно исторический шанс, который может быть реализован в масштабе страны. Вероятно, стоит согласиться с Дмитрием Прокофьевым, полагающим, что результатом «построения» стал не «социализм», а «командная система, позволявшая мобилизовывать ресурсы и концентрировать их в довольно узком сегменте – военной промышленности». Экономический рост России в течение XX века, по словам исследователя, был «даже ниже среднего» (немногим менее 2% в год), воспринимаемый российскими начальниками как отличное достижение.
В условиях неосталинизма, а современную практику в значительной мере вполне возможно рассматривать именно так, политика дешёвого труда, сочетаемая с политикой дорогого капитала (для последней характерны высокие ставки кредита, порождённые высокими рисками невозврата займов), имеет последствием применение трудозатратных, а не капиталоёмких технологий. Как говорится, по образу и подобию того, что имело место в сталинские времена.
При формально низкой безработице и изобилии рабочих мест, по замечанию Дмитрия Прокофьева, не всё так уж хорошо. Ибо рабочие места зачастую «плохие», т.е. такие, которые не позволяют работнику «не то, что накопить капитал для инвестиций, но и выйти за пределы обеспечения своего выживания». С одной стороны, возможно говорить о повышении конкурентоспособности российских производителей и росте их прибылей. Другая же сторона характеризуется обнищанием покупателей и падением потребительского спроса внутри страны. Как последствие в данном случае выступает необходимость для получателей дополнительной прибыли искать объекты для инвестиций за пределами России. В общем же, рост прибыли крупных предприятий и рост доходов их владельцев не преобразуется в рост отечественной экономики, выражающейся (вернее, могущей – при определённых обстоятельствах – выразиться) в росте благосостояния россиян.
Обеспечение «прав вкладчиков» (если бы оно носило не формальный, а реальный характер) чревато тем, что решение вопроса о собственности, по мысли учёного, «подорвёт главную парадигму, в которой действует российский начальник, – источником собственности является власть. А не наоборот».
Пока же мы видим и ощущаем на себе действия начальства в духе «заветов товарища Сталина». Т.е. выжимание из населения «остаточного трудового ресурса». Именно с этой целью, по мнению Дмитрия Прокофьева, повышается пенсионный возраст, реформируется система здравоохранения и т.п. и т.д.
В другой публикации «Новой газеты» – статье ««Суперколхоз»-2030» – этот же учёный показывает и доказывает, что российские власти на современном этапе поступают совсем не беспланово. Только вот план весьма своеобразен. Да, конечно, «Концепция долгосрочного социально-экономического развития России до 2020 года» (она была принята аж в 2008 году) предполагала весьма ощутимые изменения к лучшему. 12 лет назад выдвигалась задача увеличить реальные располагаемые доходы на 70%. В 2008–2013 годах действительно наблюдался их рост, после чего прослеживается сокращение.
Увещевание же о возможности всех догнать и перегнать (особенно при корректировке сроков «достижения больших целей» и методике расчёта показателей) вполне укладывается в практику советского прошлого, когда сроки построения коммунизма время от времени сдвигались, а обещания «догнать и перегнать» развитые капиталистические страны произносились в очередной раз.
Очень характерно другое. Экономист Дмитрий Прокофьев указывает на то, что у России «очень даже получается «догнать и перегнать» весь мир, но по тем показателям, которые никак не запишешь в стратегии «социально-экономического развития»». По каким именно?
При отсутствии роста ВВП, роста доходов населения имеется рост доходности российских акций и даже рост доходов бюджета. Да и количество богатых людей (тех же долларовых миллиардеров) в стране увеличивается год от года. Как бы российское начальство ни старалось, экономика страны никак не растёт, но при этом количество денег у богатых всё прибавляется.
Автор публикации в «Новой газете» в связи с этим вопрошает: «Может быть, это и есть настоящая, действительная окончательная цель большого начальства? Цель, по которой разработаны настоящие, а не фейковые системы показателей, цель, за достижение которой строго спрашивают с министров и всерьёз наказывают чиновников? Цель, которую нельзя озвучить (как ты скажешь с трибуны, что «наша цель увеличить количество миллиардеров»?), но которую требуется достичь?..» На эти мысли наводит, в частности, приводимая Дмитрием Прокофьевым шутка одного из российских вице-премьеров о том, что «у монеты в России две стороны – кто-то заработал много денег, а кто-то всё потерял и даже умер».
Наблюдение исследователя, в частности, за сферой здравоохранения (в том числе её негосударственным сегментом) позволяет в некоторой степени раскрыть планы власти в России. А именно – намерение (примерно к 2030 году) построить в стране «коммерческое государство-корпорацию», которое главным образом занято не «оказанием услуг» населению, а, говоря словами Дмитрия Прокофьева, «продажа этих услуг по максимальной цене». По примеру «сталинского СССР» – только «не того «кукольного СССР», который был нарисован на плакатах, а настоящего, вполне себе эксплуататорского». Того самого, который был безо всяких пенсий для трудящихся (учёный напомнил, что платить их начали в середине 1950-х годов в городах, а в колхозах – и того позже), с платным образованием в старших классах и в институтах, с «экстремальной разницей в доходах «персонала» и «топ-менеджеров»». Как и сегодня, заработок рабочего десятикратно превышал зарплату сельского труженика, а «получка» чиновника высшего ранга в 30–40 раз превосходила зарплату рабочего.
При этом не стоит забывать и о налогах, и об обязанности тружеников приобретать облигации государственного займа – на сумму одного-двух месячных окладов в год. Колхозникам приходилось платить дважды – и в индивидуальном порядке, и всем колхозом вместе. Да ещё и содержать те же фельдшерские пункты и т.п.
О неосталинистском подходе к социально-экономической практике в современных нам условиях Дмитрий Прокофьев замечает: «Вообще «сталинский колхоз» – идеальное хозяйственное устройство в масштабах страны с точки зрения нынешнего начальства. Человек должен отработать своё за минимальную плату, а потом необходимое ему добрать «самозанятостью» в подсобном хозяйстве».
Не иначе как этой «колхозной» логикой может быть объяснён и стратегический курс сегодняшнего российского руководства. При том, что колхоз сдавал зерно на хлебозаготовку по никак не зависевшей от него цене, российские корпорации в настоящее время «продают свои ресурсы по цене, которая никак от них не зависит». Прибыль же может быть получена за счёт разницы между доходами и расходами этакого «суперколхоза». Реальной оказывается только экономия на зарплатах «персонала». А нехватку денег при этом предлагается компенсировать занятиями микробизнесом (но – с обязательной уплатой налогов).
Если рассматривать действия и планы властей с точки зрения такой логики, то всё становится на свои места. Т.е. «каждый «недоплаченный» бюджетный рубль оборачивается рублем прибыли для того начальника, который может найти способ продать необходимую услугу населению».
Этим целям подчинены и урбанистические проекты, предполагающие дальнейшее укрупнение Москвы. При рассмотрении с такой позиции повышение пенсионного возраста тоже «логично»: эта мера рассматривается в первую очередь как «механизм давления на рынок труда», не допускающий – не на словах, а на деле – многократно обещанного роста доходов.
Взгляд на оптимизацию России сквозь призму сталинизма
Очень интересна публикация «Московского комсомольца», вышедшая в свет в канун сталинского юбилея. В частности – мысль о некой патриотичности сравнения лидеров двух эпох: Сталина – применительно к его времени – и Путина – к современности. Издание утверждает: «Сталина любят, ставят ему новые памятники, а сравнение с любимцем и кумиром народов (кроме чеченцев, ингушей, калмыков, балкарцев и др.) – оно же должно радовать любого нормального человека».
Исторические параллели, сравнения напрашиваются. И в том, что «тогда всё решал один человек, и сейчас всё решает один человек. Тогда покупали западные технологии, а по возможности воровали (даже атомную бомбу) и теперь покупаем, а при случае «цап-царап»». И в практике политических убийств. Тогда, в сталинскую эпоху, был убит Киров, популярный в тот период политик, – в наши дни убит Немцов, который широко известен на современном этапе. Те же аналогии возможно провести, если рассматривать заграничные политические убийства.
Часто повторяемая «политиками, политиканами, банкирами» фраза о том, что «сейчас не 37-й год!», имеет под собой основания. Если на уме говорящих – Большой Террор, то, очевидно, можно сделать вывод о том, что «у нас сейчас Небольшой Террор».
Ту же коллективизацию, вследствие которой умерли от голода миллионы крестьян, возможно (наверное, следует предположить ёрническую интонацию в реплике «Московского комсомольца») называть «оптимизацией сельского хозяйства», имевшая целью никак не убийство сельских тружеников, а решение задач «по экспорту зерна для получения валюты на закупки передовых технологий и оборудования». По свидетельству издания, «жертв одной лишь колхозной оптимизации 11 миллионов».
Рост числа поклонников Сталина за два десятка лет правления Путина может найти объяснение в том, что в сталинскую эпоху «был порядок и справедливость». Т.е. в наши дни власть «не обеспечила ни того, ни другого», а «обеспечила оптимизацию» и «вырастила оптимизаторов».
Что же означала оптимизация по-сталински? Что действительно улучшилось и для кого?
Поставленные «Московским комсомольцем» вопросы, как можно понять, – из категории риторических: «Какую пользу принесли стране расстрелы писателей, священников, инженеров? Стало ли лучше жить людям от расстрелов 1937 года? Стало ли лучше жить людям от майских указов, от оптимизации?»
Если даже не говорить о гуманизме, даже о законности, а «только о пользе для страны», то хуже стало и земле, и лесам, и рекам, и людям стало хуже. Кто оказался в выигрыше – только депутаты.
«Утечка» капиталов, денег, украденных у нас, – это, безусловно, плохо. Но «утечка мозгов» ухудшает интеллектуальный фон. Происходит то, что может быть названо «отрицательной селекцией». Деградацией населения, которая «видна всем и во всём».
По отношению к гражданам оптимизация весьма наглядно проявилась в ходе «повышения пенсионного возраста», отмены индексации для работающих пенсионеров.
Насколько же возможно выполнить приказание премьер-министра «повысить доверие людей к правительству»? Или какие-то ещё предписания «свыше»? И какой логикой можно объяснить отмену пенсий, отказ от их индексации – при увеличении размера материнского капитала?
По замечанию «Московского комсомольца», власть «отправляет на Запад своих детей жить, лечиться и учиться, хотя им и здесь хорошо, руки по локоть в чёрной икре». При этом та же самая власть «запретила увозить на Запад больных сирот, хотя здесь они невыносимо страдают, лежат в кале и моче».
Возможно, кто-то возразит: при Сталине такого не было и быть не могло. Что же было? Для «членов семей изменников родине» (так в документе, текст которого на момент написания, в 1940 году, имел гриф «Совершенно секретно», а в наши дни обнародован «Московским комсомольцем») Наркомат внутренних дел СССР адресовал Иосифу Сталину предложение о возложении на НКВД СССР полномочий по отправке в ссылку всех членов семей изменников – в северные районы страны, с конфискацией имущества. Чем такая мера «лучше» или «хуже» практики действий сегодняшних российских властей? Ведь распространялась она не только на супругов, но и на детей, включая младенцев.
Показательно, что до репрессий в отношении членов семей репрессированных (даже осуждённых к смертной казни) не опускался даже «жандарм Европы Николай I», рассматривая дела декабристов. Вот вам и «беспощадный царский режим», о котором твердили пропагандисты во времена СССР: смертная казнь через четвертование, к чему приговорил суд, была заменена повешением, отсечение головы по воле самодержца отменено вовсе, а сроки каторжных работ – сокращены. При этом ни о каких мерах по отношению к членам семей повстанцев не было и речи.
Сравнение ситуации, которая была «при Сталине», и сегодняшней можно продолжать, наверное, долго. Но важным видится наблюдение, нашедшее отражение всё в той же публикации «Московского комсомольца»: «Люди были нужны как рабсила – вот их и не выпускали; за попытку бегства из СССР сажали в тюрьму. Люди стали не нужны – выезд свободен – валите. Это очень показательно: на митинг не ходи – посажу. А уехать хочешь – скатертью дорожка.
Это очень удобно. Это бесплатная добровольная оптимизация народа. Недовольные уезжают – значит, процент довольных растёт. Смутьяны, не смирившиеся с тупостью власти, бегут – процент смирившихся, процент смирных растёт».
Георгий Кулаков
Понравилась статья? Поддержите Издание:
Или поделитесь в социальных сетях:
