Раздел границ Ингушетии и Чечни признан конституционным судом соответствующим Конституции РФ. Принято Постановление Конституционного Суда РФ от 06.12.2018 N 44-П «По делу о проверке конституционности Закона Республики Ингушетия «Об утверждении Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой» и Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой в связи с запросом Главы Республики Ингушетия»
Соглашение об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой признано не противоречащим Конституции РФ
Конституционный Суд РФ признал Закон Республики Ингушетия «Об утверждении Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой» и Соглашение об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой в их нормативном единстве не противоречащими Конституции РФ.
Закон Республики Ингушетия «Об утверждении Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой», как не утрачивающий юридическую силу и действующий, и, соответственно, Соглашение об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой, как не лишившееся правовых оснований вступления в силу и действующее, обязательны на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений.
Конституционный Суд РФ указал, в частности, следующее.
Граница между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой, необходимость определения которой вытекала из Закона РФ «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации» (статья 2) и Постановления Верховного Совета Российской Федерации «О порядке введения в действие Закона Российской Федерации «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации» (пункт 5), после преобразования Чечено-Ингушской Республики в Ингушскую Республику и Чеченскую Республику (Закон РФ от 10 декабря 1992 года N 4071-1 «О внесении изменений в статью 71 Конституции (Основного Закона) Российской Федерации — России») и до заключения Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой от 26 сентября 2018 года не была установлена.
Органы государственной власти субъекта РФ вправе создавать муниципальные образования только в пределах своей территории, а следовательно, пока границы самого субъекта РФ не установлены (не определены), границы муниципальных образований также нельзя рассматривать как установленные в границах этого субъекта РФ, сопредельных с соседним субъектом РФ. Иное — в нарушение баланса конституционно защищаемых интересов — позволяло бы населению одного лишь муниципального образования (представительного органа местного самоуправления) блокировать установление границы (разграничение территории) между сопредельными субъектами РФ. Применительно к Республике Ингушетия и Чеченской Республике, территории которых ранее составляли территорию Чечено-Ингушской Республики, это означало бы также создание на этих территориях затруднений в достижении гражданского мира и согласия.
Согласно Федеральному закону от 6 октября 2003 года N 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», принятому на основании статьи 72 (пункт «н» части 1) Конституции РФ в рамках совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, правовую основу местного самоуправления составляют в том числе законы и иные нормативные правовые акты субъектов РФ (часть 1 статьи 4); территория субъекта РФ разграничивается между поселениями и городскими округами (пункт 1 части 1 статьи 11).
Исходя из приведенных законоположений, нормативно-правовое регулирование вопросов организации местного самоуправления, осуществляемое субъектом РФ, распространяется только на муниципальные образования, расположенные на территории данного субъекта РФ. В противном случае допускалась бы возможность существования муниципального образования вне связи с субъектом РФ и его территорией в частности.
Соответственно, поскольку муниципальные образования создаются в пределах субъекта РФ, а изменение их границ не может служить основанием для изменения границ субъектов РФ, вопросы организации местного самоуправления являются вторичными по отношению к вопросам установления границ субъектов РФ, равно как и к вопросам изменения границ субъектов РФ. Это означает, что при рассмотрении вопросов установления границ между субъектами РФ в отношении организации местного самоуправления следует руководствоваться законодательством, регламентирующим процедуру изменения границ муниципальных образований вследствие изменения границ между субъектами РФ.
В частности, согласно Федеральному закону «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» при изменении границ между субъектами РФ изменение границ муниципальных образований, преобразование муниципальных образований, их упразднение, связанные с изменением границ между субъектами РФ, осуществляются в порядке, установленном законами субъектов РФ; при этом требования статей 12 и 13 данного Федерального закона, касающиеся в том числе учета мнения населения соответствующих муниципальных образований, не применяются (часть 3 статьи 10).
Приведенное правовое регулирование распространяется и на первичное установление границы между субъектами РФ, когда нет оснований рассматривать границы муниципальных образований на спорных территориях как установленные. Именно поэтому Законом Республики Ингушетия «Об установлении границ муниципальных образований Республики Ингушетия и наделении их статусом сельского, городского поселения, муниципального района и городского округа» специально оговорено, что данный Закон не регулирует вопросы определения границ Республики Ингушетия с другими субъектами Российской Федерации (статья 4). Следовательно, границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой им не устанавливались и не могли быть установлены в одностороннем порядке.
Таким образом, для установления границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой не требовалось выявления и учета мнения населения соответствующих муниципальных образований в порядке, предусмотренном статьей 131 (часть 2) Конституции РФ, Федеральным законом от 6 октября 2003 года N 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» и принятыми в соответствии с ним законами субъектов РФ.
Конституционный Суд РФ также отметил, что Закон Республики Ингушетия «Об утверждении Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой» является специальным законом, его принятие предусмотрено соответствующим Соглашением, что предопределяет и содержание данного Закона (он состоит из двух статей, одной из которых утверждается прилагаемое Соглашение, а другой определяется порядок вступления самого Закона в силу — по истечении десяти дней после дня его официального опубликования). С учетом указанной специфики не предполагается ни изменение концепции законопроекта, ни внесение депутатами поправок в представленный текст, а следовательно, не может рассматриваться как искажение волеизъявления большинства депутатов Народного Собрания Республики Ингушетия его принятие с отступлением от процедур, установленных на основании Федерального закона от 6 октября 1999 года N 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и предусматривающих рассмотрение законопроекта в трех чтениях (статья 7 Закона Республики Ингушетия «О порядке рассмотрения законопроектов и принятия законов Республики Ингушетия» и глава 5 Регламента Народного Собрания Республики Ингушетия).
Не свидетельствует о нарушении конституционных предписаний и факт проведения по решению Народного Собрания Республики Ингушетия тайного голосования за Закон Республики Ингушетия «Об утверждении Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой»: ни Конституция РФ, ни Конституция Республики Ингушетия не ограничивают волю парламента как высшего законодательного (представительного) органа государственной власти в выборе процедуры голосования, притом что предусмотренный Регламентом Народного Собрания Республики Ингушетия перечень вопросов, требующих тайного голосования, не является исчерпывающим. Это означает, что парламентарии не могут быть лишены возможности выбора наиболее приемлемой, с их точки зрения, процедуры голосования.
Действительная воля депутатского большинства, необходимого для принятия Закона Республики Ингушетия «Об утверждении Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой», которая была выражена посредством состоявшегося в Народном Собрании Республики Ингушетия голосования, не может быть поставлена под сомнение и потому, что обусловленные спецификой данного Закона отступления от процедурных правил были связаны не собственно с их волеизъявлением, а с подготовкой законопроекта к рассмотрению и оформлением результатов голосования.
Таким образом, поскольку нет оснований полагать, что при принятии Закона Республики Ингушетия «Об утверждении Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой» имело место нарушение Народным Собранием Республики Ингушетия конституционно значимых процедурных правил, не позволившее обеспечить достоверность волеизъявления депутатов, данный Закон не может быть признан противоречащим Конституции РФ по порядку принятия.
Конституционный Суд РФ также указал, что согласно Конституции Республики Ингушетия (часть 2 статьи 96) и Конституционному закону Республики Ингушетия от 28 декабря 2001 года N 1-РКЗ «О Конституционном Суде Республики Ингушетия» (часть первая статьи 3) Конституционный Суд Республики Ингушетия разрешает дела о соответствии Конституции Республики Ингушетия, в частности, не вступивших в силу договоров и соглашений Республики Ингушетия. Ограничивая круг договоров и соглашений, которые могут быть предметом рассмотрения Конституционного Суда Республики Ингушетия, именно не вступившими в силу, законодатель Республики Ингушетия правомерно исходил из того, что договор (соглашение), заключенный органами государственной власти субъекта РФ с органами государственной власти другого субъекта РФ (других субъектов РФ), после вступления в силу приобретает значение правового документа, имеющего регулятивное значение для всех его участников; проверка такого договора (соглашения), явившегося результатом взаимного согласования воль его участников, на соответствие конституции (уставу) одного из них была бы неправомерным отступлением от выраженного ими волеизъявления и выходом за пределы компетенции органов конституционного контроля.
Запрет конституционному (уставному) суду субъекта РФ разрешать дела о проверке вступившего в силу договора (соглашения), участником которого является данный субъект РФ, на соответствие его конституции (уставу) не может быть преодолен проверкой нормативного правового акта, посредством которого законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта РФ утвердил этот договор (соглашение), поскольку признание такого нормативного правового акта противоречащим конституции (уставу) данного субъекта РФ влечет возможность неправомерного прекращения действия заключенного им договора (соглашения), т.е., по сути, имеет такой же правовой эффект, как и его непосредственная проверка, что недопустимо с точки зрения конституционно-правового регулирования.
Из этого следует, что Конституционный Суд Республики Ингушетия в любом случае был не вправе принять решение, влекущее невозможность применения Закона Республики Ингушетия «Об утверждении Соглашения об установлении границы между Республикой Ингушетия и Чеченской Республикой», а значит, и утвержденного данным Законом Соглашения.
