Смерть путинского мифа – важнейшее по своим по своим последствиям событие в России после его сотворения». Миф о героическом правителе, заступнике народном, умер, смерть путинского мифа вовсе не означает, что завтра сотни тысяч людей выйдут на улицы, требуя снять Владимира Путина или сменить режим
Первым делом хотелось бы представить читателю точку зрения, изложенную в интервью, которое дал «Голосу Америки» американский историк, антрополог и политолог, профессор Колледжа по вопросам международной безопасности Национального университета обороны США Пётр Ельцов.
Самую большую угрозу для России, по мнению учёного, представляет собой… сама Россия, а никак не какие-то внешние угрозы. И обусловлено это тем, что страна «сегодня и экономически, и идеологически, и политически находится в слабом состоянии… мы видим некую агонию империи…» По мнению Ельцова, «…Россия не переживет возраст «смерти» Советского Союза – он просуществовал 70 лет. Россия же в нынешней форме просуществует 20-30 лет, может быть, меньше».
Причина такого прогноза достаточно очевидна и многим россиянам, не раз о том шла речь и в более ранних наших публикациях. Отсутствие единой национальной идентичности, сепаратистские тенденции, отсутствие органов власти, которые бы как-то сдерживали центробежные процессы – всё это приметы сегодняшнего дня. Если что сегодня и сдерживает их, так это «личность Путина». Появись на его месте какой иной лидер – трудно сказать, сумеет ли он столь же действенно сохранять страну в нынешнем виде.
При том, что в России насчитывается множество национальностей, правительство страны «правительство пытается насадить единую идентичность», а «русские не принимают другие национальности, и другие национальности не принимают русских». Предпринятая в прошлом попытка создать некоего «советского человека» бесславно провалилась.
Другой аспект проблемы – региональные отличия в среде самих русских, выливавшиеся в стремление к независимости (в Сибири, на Урале и др.), что неоднократно бывало в истории. Что касается Северного Кавказа, то Пётр Ельцов замечает: «…Та же Чечня фактически не является уже частью России. Это как государство в государстве, они никого не слушают, со своим диктатором, верным лично Путину».
Заслуживает внимания подход американского учёного к «проблеме 2024 года»: при отсутствии механизма передачи власти единственным видится вариант, когда Владимиру Путину придётся самому определяться с преемником (за него и проголосуют россияне на выборах президента, что и подтолкнёт страну к распаду).
В возможность изменения политической системы, по крайней мере – при Путине, Ельцов не верит, даже несмотря на многочисленные протестные акции и участие в них молодёжи. Имеющаяся в России сила и Госдума не позволят допустить перемен. Но «…если политическая система изменится в принципе, то это приведёт к распаду России в её нынешних границах». Превращение России в по-настоящему демократическую страну со свободными выборами на всей территории побудит регионы к выбору губернаторов, появятся свои лидеры, парламенты и т.п. в автономных республиках, что пробудит стремление к независимости. При утверждении в России демократически избранного лидера возможно лишь ожидать более мирный ход такого процесса. Но если Россия «хочет сохраниться в нынешних границах, как империя, то, конечно, нужно поддерживать такого автократического царя», как Путин. Поэтому вероятно ожидать того, что «демократия, в принципе, невозможна в нынешних границах России. Страна должна сократиться, отпустить колониальные владения».
В таких условиях политике Запада, считает американский исследователь, необходимо ориентироваться на сдерживание, не перерастающее, однако, в насильственное насаждение демократии. Спокойное ожидание изменений при защите своих интересов. Экономические санкции неэффективны, если они направлены против страны. Куда более действенными являются персональные санкции, которые должны «распространяться и на широкий круг членов семьи, и именно эти санкции будут чувствительны для верхушки власти. Ведь беспринципность российских политиков чудовищна…»
Показательно мнение Петра Ельцова по поводу так называемой российской угрозы: «…В отличие от Советского Союза, Россия сегодня не является такой страшной угрозой – по крайней мере, для самой Америки». При рассуждении о трёх великих державах (США, Китае и России) и их конкуренции собеседник «Голоса Америки» признал, что «Россия ни в какое сравнение не идёт с Китаем».
Крах путинского мифа и «мобилизационная партия»
Проанализированный выше прогноз, сделанный заокеанским исследователем, вполне согласуется с той оценкой ситуации, которую дал политический эксперт Андрей Пионтковский (его статью предлагает читателям сайт Радио Свобода). Характеризуя сегодняшнюю ситуацию, он отмечает: «…на двадцатом году его [Путина. – Прим. авт.] безраздельного владения мнением народным неминуемое всё-таки произошло. Cоломинка «пенсионной реформы» переломила хребет верблюда, и в Кремле уже ничего не cмогут с этим поделать. Смерть путинского мифа – важнейшее по своим по своим последствиям событие в России после его сотворения». При том, что «миф о героическом правителе, заступнике народном, умер», «смерть путинского мифа вовсе не означает, что завтра сотни тысяч людей выйдут на улицы, требуя снять Владимира Путина или сменить режим. Но она означает, что никто никогда не выйдет по своей инициативе ни на защиту Путина, ни на защиту режима».
Роль, которая отводилась изначально Владимиру Путину на посту Президента России (вернее, «носителю мифа»), для российской элиты сводилась к «сакральной функции оберега». Более того, по словам Андрея Пионтковского, он был «единственным интерфейсом власти в общении с чуждым ей народом». Теперь же, когда ситуация коренным образом меняется, он во мнении народном «становится частью враждебной власти». Поэтому возникает у этой самой власти потребность, не дожидаясь очередных президентских выборов в 2024 году «оперативно заполнять как телами назначенных врагов народа, так и новыми сильнодействующими мифологемами. В этом и заключается протекающий на наших глазах верхушечный «Транзит-2019»».
Чтобы обеспечить передачу власти своим людям, клептократия пришла к пониманию необходимости, а вслед за тем – и фактическому формированию того, что может быть названо как некая «мобилизационная партия» (она же – «партия имперского реванша»). Та самая, о которой Андрей Пионтковский приводит довольно пространную цитату из описания Алексея Венедиктова (фрагмент приводим ниже):
«Внутри путинской бюрократии оформляется и крепнет политическая партия, у которой есть видение сегодняшнего дня и будущего России. Я её называю мобилизационная партия. Эдакие победоносцевы. Она организационно оформляется и крепнет, и мы видим, как выбрасываются протуберанцы её решений и действий. Мне очевидно, что во главе этой политической партии или её организационного крыла стоит секретарь Совбеза Николай Платонович Патрушев. В эту партию входят Игорь Иванович Сечин, Юрий Валентинович Ковальчук, Сергей Борисович Иванов. И её боевым крылом является Пригожин Евгений Викторович. И естественно, что Владимир Владимирович Путин частично ей принадлежит. Эта партия крепнет, потому что транзит турбулентен. Она становится ведущей, и все эти силовые истории с делом Калви, Абызова, Ингушетией, «Новым величием» – продукт именно этой партии.
Но не все силовики входят в эту политическую партию. И не все, кто в этой политической партии, – силовики. Поэтому точнее назвать её мобилизационной и честно сказать, что во главе её стоят Патрушев и Ковальчук. Операторами этой политической партии частично выступают ЛДПР и КПРФ. Цели её благородные. Мобилизационная партия видит огромную могучую реваншистскую советскую страну, которая полмира контролирует. А остальные полмира её боятся. Вот, собственно говоря, её видение. Вот на это она и мобилизует».
Неформальными лидерами этой мобилизационной партии, по словам Андрея Пионтковского выступают (отнюдь не Путин!) Патрушев и Ковальчук. Владимиру Путину отводится роль некоего «начальника», под которого разрабатывается «авантюристический, на грани клинического безумия проект покорения Россией половины мира и запугивания оставшейся половины». Этакий план реванша за поражение в холодной (третьей мировой) войне. Роль же генерала армии Николая Патрушева – быть «душой и драйвером практической реализации этого замысла», который в четвёртой мировой войне видит себя «военным чекистским диктатором» при Путине. Сам же Владимир Путин «ещё пытается хоть ненадолго сохранить возможность маневрирования между различными кланами клептократии, понимая, что, дав последнюю отмашку на жёсткие репрессии, станет инструментом в руках одного клана».
Прежняя роль Путина как «интерфейса при общении с народом» мобилизационной партии не нужна, на смену ей нужна другая – роль «формального носителя высшей гражданской и военной власти». При этом «…интерфейсом станут жёсткие репрессии и тотальная зачистка любой оппозиции, а их обоснованием в умах и сердцах глубинного народа, станет, как полагает эта партия, историческая победа над Западом, которая воодушевит имперские «элиты» и усмирит усомнившиеся было массы».
Обратим внимание на мнение политического эксперта Андрея Пионтковского. Он полагает, что вожди мобилизационной партии (Патрушев, Ковальчук, Сечин, Иванов, а теперь уже и Путин) «не собираются ни умирать, ни отказываться от скромного обаяния жизни долларовых мультимиллиардеров, ни уничтожать западную цивилизацию. Они хотят праздника – ликующего торжества над поверженным и униженным Западом – и гарантий своего дальнейшего политического бессмертия во главе восторжествовавшей над Западом России. Для этого у Путина есть своё секретное оружие…» В таком качестве выступает, по словам Пионтковского, «ядерный шантаж, которым они занимаются, начиная с аннексии Крыма, назойливо декларируемая ими готовность первыми применить ядерное оружие, абсолютное презрение к ценности человеческих жизней, которое они не раз демонстрировали». Капитуляция Запада перед ядерным шантажом может рассматриваться, как полагают представители мобилизационной партии, в качестве «конца НАТО», «конца США как мировой державы», «ухода Запада из мировой истории».
Андрей Пионтковский напоминает о том, какую роль сыграл Николай Патрушев в реализации операции «Преемник-99», приведшей Владимира Путина на пост Президента России. И о «рязанских учениях», якобы проводимых ФСБ. Отличие нынешней ситуации от той, 20-летней давности, в том, что на этот раз «террористы берут в заложники уже не только население России, а весь земной шар». В ходе реализации пресловутого «Путинского Плана Победы» возникли изменения, связанные со «смертью путинского мифа», и этот «план» «приобретает для властвующей верхушки сверхценность как инструмент радикального и долгосрочного решения внутриполитических проблем и из стратегической плоскости переходит в плоскость оперативного планирования».
Сегодня, судя по всему, речь уже возможно вести об опасении, которое вызывает вероятность грядущей катастрофы. Если первоначально в верхах российской власти предполагали скоротечный конфликт нашей страны с Западом, то теперь вырисовывается перспектива конфликта масштабного. Определяющие российскую политику люди предполагают, что следование таким курсом приведёт Россию и их самих к успеху, если они попытаются взять реванш за развал СССР.
Эскалация напряжённости в отношениях с Западом, по мысли Андрея Пионтковского, преследует и другую цель, поскольку она «позволит оправдать военной обстановкой любые репрессивные меры против «национал-предателей» и выбросить за борт опостылевшие им самим погремушки имитационной демократии». Запад, как утверждает политический эксперт, «столетиями являлся экзистенциальным вызовом и угрозой правителям России самим фактом своего существования как возможной исторической альтернативы». Той самой, которая никак не устраивает эту часть современной российской элиты.
На этом фоне становится понятной логика статьи на сайте Радио Свобода: «Демонстративное проявление силовиками садистской жестокости 27 июля, 3 и 10 августа в Москве свидетельствует, что мобилизационная партия во главе с Патрушевым навязала всему корпусу власти свою программу и приступает к её реализации. Она не намерена дожидаться, пока разноплановые социальные и политические конфликты охватят всю страну. Мирная антикриминальная революция должна быть задушена в колыбели.
Присутствует и важный внешний фактор, заставляющий группировку Патрушева – Путина не затягивать с переходом к откровенной диктатуре и резкой эскалации военного противостояния с Западом…»
Опасность такого противостояния – отнюдь не иллюзорная, и связана она, в чём убеждён Андрей Пионтковский, с личностью сегодняшнего секретаря Совета Безопасности России. Более десятилетия (с 2009 года) Николай Патрушев «упорно добивается внесения в Военную доктрину РФ положения о готовности страны первой применить ядерное оружие в локальном (!) конфликте».
Говоря об этом, очередном, элементе информационной мозаики, характеризующей сегодняшнюю ситуацию и связанную с протестным движением в России, можно привести в качестве завершения её описания следующую мысль политического эксперта Андрея Пионтковского: «Десятки тысяч молодых людей, несмотря на избиения и аресты, выходят сегодня на демонстрации протеста на улицы российских городов. Они быстро взрослеют и уже понимают, что речь идет о чём-то гораздо более серьёзном, чем выборы в Мосгордуму. Но они ещё не догадываются, что своей самоотверженностью они пытаются не только спасти свою страну, но и предотвратить глобальную катастрофу. После того как пациенты, сплотившиеся в мобилизационную партию, окончательно овладеют ситуацией, отключат в стране интернет, введут чрезвычайное положение, проведут массовые аресты, у нас и у мира в целом останется очень мало хороших ходов. Чтобы успешно противостоять смертельной опасности, надо прежде всего открыто назвать ее вслух: Патрушев, Путин, Ковальчук, Сечин, Иванов, мы знаем, что вы готовите для страны и мира».
Современная Россия: взгляд без «розовых очков»
Происходящие в нашей стране события наглядно демонстрируют многие интернет-ресурсы. Один из недавно размещённых материалов «Медуза» посвятила теме воздействия власти на протестующих. Это не только избиение людей полицией и Росгвардией (под «горячую руку» попал и разработчик логотипа московского метро Константин Коновалов, которому бойцы Росгвардии сломали ногу ещё до начала акции протеста, после чего в отношении него было возбуждено административное дело о нарушении порядка организации и проведения митинга).
К силовому давлению на протестующих подключились и судебные приставы, которые в ходе проведения «рейдовых мероприятий» стремятся выявить у задержанных какие-либо долги (как правило, по кредитам). Сотрудники военных комиссариатов объявили «охоту» на уклонистов от службы в армии. Суды выносят постановления об аресте лидеров оппозиции: так, среди административно арестованных оказались большинство независимых кандидатов в Мосгордуму (Юлия Галямина, Константин Янкаускас, Дмитрий Гудков, Илья Яшин, Владимир Милов, Иван Жданов, Георгий Албуров). Ареста избежала лишь Любовь Соболь, поскольку административное законодательство запрещает выносить постановления об административном аресте матерей, имеющих детей в возрасте до 14 лет.
По-своему «старается» Следственный комитет РФ: после акции протеста 27 июля было возбуждено уголовное дело о массовых беспорядках. Под арестом (по состоянию на 7 августа) оказались Сергей Абаничев, Владислав Барабанов, Кирилл Жуков, Евгений Коваленко, Даниил Конон, Алексей Миняйло, Иван Подкопаев, Самариддин Раджабов и Егор Жуков. Сергей Фомин на тот момент находился в розыске. Показательно, что в постановлении о возбуждении уголовного дела указывается, что «неустановленные лица заранее планировали беспорядки с «вооружённым сопротивлением» под предлогом требования допуска независимых кандидатов на выборы в Мосгордуму». В основе обвинения лежат показания сотрудников Росгвардии, заявивших о причинённых им страданиях в ходе столкновения с протестующими, пережитых ими «сильной физической боли и моральном вреде».
Не осталась в стороне от репрессивных действий и прокуратура, которая настаивала на лишении родительских прав двух участников акции протеста, пришедших на мероприятие с годовалым ребёнком, якобы оставившим ребёнка в опасности и не исполнявших обязанности по воспитанию несовершеннолетнего.
Ректоры ряда вузов тоже подключились к «воспитательной» работе: если руководитель Российского государственного гуманитарного университета Александр Безбородов пригрозил участникам акций из числа студентов отчислением (как, впрочем, и его коллега из Московского педагогического государственного университета Алексей Лубков), то Виктор Садовничий, возглавляющий Московский государственный университет, попросил студентов быть «очень аккуратными» на акциях протеста и напомнил о праве студента «отстаивать свою точку зрения, если этого требуют его убеждения».
Очень точную правовую оценку действий «правоохранителей» дал юрист из Казани Алексей Златкин, подвергший уничижительной критике действия Следственного комитета РФ, отказавшегося даже в проведении доследственной проверки в отношении тех сотрудников полиции, которые избивали митинговавших. Сам смысл действий полицейских (здесь и далее цитируем с сохранением авторских грамматики, пунктуации и стилистики) «абсурден и лишён какой-то правовой логики». А «как можно признать какие-то действия законными даже не проверяя это? Получается они законны априори в определённых случаях. А случаи эти… касаются фальсификации доказательств, или вот откровенных превышений полномочий при насильственном разгоне митинга…» Силовые структуры, по Златкину, «стремятся вообще встать над законом определяя характер политического режима в первую очередь как полицейский».
Отказ в проведении проверок, вопреки требованиям Уголовно-процессуального кодекса РФ, но на основании неких ведомственных инструкций, на которые ссылается казанский правовед, незаконен. «В данном же случае потерпевшие от преступлений силовиков вообще лишены права на защиту, а те в свою очередь выводятся из-под действия уголовного закона. Что нонсенс, потому как означает официальное признание в том, что наше государство открыло своим силовикам дорогу для полного полицейского произвола в определённых случаях».
Очень бы не хотелось, чтобы следующие слова Алексея Златкина оказались пророческими: «Сейчас они [сотрудники правоохранительных органов. – Прим. авт.] показательно бьют женщин в живот, а завтра будут как на майдане стрелять, и СК просто откажется данные факты проверять».
Весьма яркую характеристику ситуации, связанной с «правоохранительной» деятельностью, хотя и затрагивающей лишь один из её аспектов, а именно – финансирование ведомств этого блока, даёт интернет-ресурс agonia-ru.com. В публикации на эту тему, со ссылкой на оперативную статистику Минфина РФ по бюджету за январь-июль т.г., сказано об увеличении финансирования органов безопасности и Росгвардии. Оно предпринято при некотором сокращении расходов на силовой блок в сравнении с 2018 годом. Расходы на ФСБ увеличены с 157,5 до 173,2 млрд рублей, на финансирование ФСВНГ – с 111,9 до 118,6 млрд руб. Прибавку получили и органы прокуратуры и Следственного комитета РФ (в 2018 году им было выделено 55,6, а в 2019 году – 62,9 млрд руб.).
На этом фоне показателен анализ опасности маргинализации российского общества (он обнародован интернет-ресурсом krizis-kopilka.ru). Сегодня риск социального исключения характерен для 13,1% россиян и 19,8% домохозяйств, что установлено в минувшем году экспертами Высшей школы экономики.
Правомерно утверждать, что «речь идёт о таком сочетании бедности и других факторов, что домохозяйство де-факто изолируется от «большого» общества, формируя свой вариант замкнутой маргинальной субкультуры. При этом разрыв между минимальной (1,7% в Москве) и максимальной (34,4% в Хакасии) долями населения, которое находилось под риском социальной исключённости, очень велик».
К регионам с наименьшим риском, кроме столицы России, относились Санкт-Петербург, Татарстан, Ленинградская область, Ханты-Мансийский автономный округ, Камчатский край. На «полюсе» маргинализации оказались Забайкальский край, Республика Тыва, Еврейская автономная область, Республика Алтай, Курганская область.
Другим характеризующим проблему обстоятельством назван риск маргинализации, который в сельских поселениях составляет 20,2%, тогда как в городах – 9,9%.
В числе категорий российского населения, чьи риски оказаться ограниченными в доступе к экономической и социальной сферам, учёные выделили безработных и многодетные семьи.
В недавно обнародованном Росстатом исследовании «Социально-экономические индикаторы бедности» приводятся шокирующие данные: более четверти детей в стране живут за чертой бедности. А «ловушка нищеты» означает невозможность получить достойное образование, полноценное медицинское обслуживание и социальные услуги и т.п. В перспективе для других – низкооплачиваемая работа, а следовательно – мизерные пенсии.
Описанная социально-экономическая обстановка лишь дополняет общий «пейзаж» тех условий, в которых разворачиваются столкновения протестующих с силами государства. Если это обострение нужды и бедствий «низов» ещё не признаётся достигшим критически малых значений, что побуждает эти самые «низы» к нежеланию жить по-старому, то всё движется именно в этом направлении. (О том, что «верхи» уже не могут управлять по-старому, а тщатся предпринять новые, крайне опасные, авантюристические попытки в целях сохранения своей власти, видно из ранее сказанного).
Предвкушение победы ещё не есть сама победа
При том, что происходящие в эти летние дни 2019 года в России, возможно, даст историкам будущего повод усматривать какие-то (может быть, трудно уловимые) намёки на признаки революционной ситуации в её классическом варианте, уже сегодня некоторые аналитики пытаются увидеть в происходящем едва ли не повод для ликования. И связывать его с итогами мероприятий 10 августа. Эти события рассмотрел журналист агентства «Росбалт» Александр Желенин. По его оценке, отклики на митинг в Москве в этот день породили среди части оппозиционно настроенных наблюдателей «чувства, близкие к эйфории» (их породила необычайно высокая активность москвичей), а кое-кто даже пытался «углядеть в столичных протестах некие новые тенденции». Было высказано даже предположение о возможном переносе транзита российской власти с 2024-го на 2020-й год.
Некоторые основания для оптимистического настроя, действительно, наблюдались. Первое из них – массовость мероприятия, сопоставимая, разве что с тем шествием, которое в феврале 2015 года было проведено «в память об убитом недалеко от стен Кремля Борисе Немцове», да с «болотными» протестами 2011 – 2012 годов. Второе – участие почти 50 тысяч человек пришлось на не самое благоприятное для массовых мероприятий время (сезон дачных работ и отпусков) и не в самые приятные погодные условия. Будь на дворе, условно говоря, солнечный и тёплый май, число участников могло составить и 100 тысяч человек. Ведь «…под петицией с требованием закрыть уголовные дела в отношении участников другой демонстрации, прошедшей 27 июля (ещё одна тема акции 10 августа), – подписались больше 125 тысяч человек». Третьим и основным фактором автор анализируемой публикации назвал «малозначимость (если не сказать – ничтожность) его основного повода». Поскольку Московская городская Дума имеет «фактически совещательный статус», то выборы в неё – «точно не то, что волнует даже политически активное меньшинство в Москве».
Но названные обстоятельства едва ли дают серьёзное основание для того, чтобы «впасть в эйфорию идейным противникам власти». Последняя нисколько не поколеблена. Даже может ощущать себя в некотором выигрыше: раз позволено «митинговать», то сравнивать режим с диктаторским, авторитарным просто даже неуместно.
Если же говорить о важном – применительно к акции протеста 10 августа в Москве, то оно, по оценке журналиста информагентства «Росбалт» Александра Желенина, может быть охарактеризовано рядом положенияй. Но прежде чем к ним перейти, стоит обратить внимание на главные причины массовости митинга, заключающиеся в «общем раздражении правящим режимом». А оно, это «раздражение», обусловлено в свою очередь «непрерывным снижением реального уровня жизни в стране, бесконечной ложью чиновников, которая уже не проглатывается обществом так простодушно, как раньше. И отсутствием перспектив для молодёжи и людей среднего возраста, и исчезновением мидл-класса. Эти факторы накладываются один на другой, увеличивая слой людей, всё более критически относящихся к действующей власти». Тем не менее, говорить об этих факторах как ускорителях процесса «транзита власти» можно весьма с большой натяжкой. Почему?
Первое обстоятельство заключается в том, что повод для протеста (как это было, впрочем, и в 2011 – 2012 годах) может быть назван «поверхностным, незначительным». Да, не допустили оппозиционных кандидатов к участию в выборах «в законодательный орган одного единственного, пусть и очень важного, региона». Тогда как иных общих целей (такими Александр Желенин назвал «смену режима, системы») протестующие не ставили. Отчего режим сохранял спокойствие.
Второе, о чём надо сказать, – это отсутствие ядра протеста, которое «как раз и могло бы такие общие цели ставить».
Третье обстоятельство – нехватка «настоящей массовости». Да и локальный характер акции, охватившей на этот раз только Москву. Мировая практика показывает, что «сегодня троны начинают шататься, когда на улицы городов выходят не десятки, а сотни тысяч и миллионы граждан».
Четвёртый фактор, опять-таки со ссылкой на мировую практику: «…протест имеет шансы на успех только тогда, когда он радикализируется по-настоящему… Нынешний российский протест, как по своим целям, так и по тем средствам, к которым прибегают оппозиционеры, всё ещё носит исключительно мирный и даже законопослушный характер. Условно говоря, покрышки никто не жжёт и полицейских не мутузят. Полиция на протестующих оттягивается, но сопротивления её действиям с их стороны нет…» Журналист информагентства «Росбалт» обозначает, что не призывает к «такому сопротивлению», а просто констатирует факт.
Пятое обстоятельство, которое тоже играет свою роль, – это поведение российской власти, которая не форсирует «транзита власти». Грубых ошибок по отношению к оппозиции пока не наблюдается, «безотказно работающий метод кнута и пряника» эффективно используется режимом. Не исключено, что кого-то из оппозиционных кандидатов всё же допустят до выборов.
Другое дело, что Александр Желенин отметил и другое. А именно: отказ в разрешении проведения новой демонстрации протеста (её оппозиция планировала провести 17 августа) «может стать первой и очень серьёзной ошибкой власти, учитывая накалённость общественной атмосферы и возрастающее недовольство россиян политикой «партии и правительства»». Россия – не Индия, и последователей Ганди (сторонников мирных акций гражданского неповиновения) в нашей стране не так уж и много.
Пожалуй, можно согласиться или, хотя бы, отнестись с пониманием, к мысли о том, «что по отношению к оппозиционно настроенным гражданам Путин пока не задействовал и четверти тех возможностей, что имеются в его распоряжении. Спортсмены-титушки, Росгвардия с её «спецсредствами», стрельба по демонстрантам резиновыми пулями – всё это в его арсенале». Да и политический «арсенал» тоже может быть применён в куда большем, чем сейчас, объёме. Речь идёт о «врагах внешних и внутренних», какой-либо «блестящей» внешнеполитической авантюре, обыгрыванию темы мигрантов и т.п.
«Оргвывод» из публикации на сайте агентства «Росбалт» достаточно жёсток и категоричен, поскольку, что называется, основан на реальных событиях. «Главными проблемами российского протеста», о чём, впрочем, много говорено и писано, являются «отсутствие общих целей и критического числа тех граждан, которых не будут пугать не только административные аресты, но и резиновые пули. И не только резиновые…» Есть резон и в другом замечании: «До момента появления значительного числа таких граждан власть предержащие в России могут и дальше спокойно постить в соцсетях собачек и кататься на мотоциклах…»
…Такая, вот, «мозаика» современной ситуации и возможного будущего. И дело не в том, нравится или не нравится кому-то её узор. А в том, что необходимо понимание происходящего, взаимосвязи между событиями, явлениями и процессами. Нужно умение анализировать и просчитывать возможные последствия. Хотя в общественно-политической жизни расчёты приходится выполнять куда более сложные, чем в математике.
Понравилась статья? Поддержите нас:
Или расскажите в социальных сетях:
